Цветение сливы – здесь, в Корее, первый явный признак прихода весны.
В Корее вообще очень много красиво цветущих растений, но все они пока «скромничают», не спешат порадовать глаз, наверное, оттого, что настоящее тепло пока не наступило, ночью всё еще весьма прохладно. Можно сказать поэтому, что слива расцветает в достаточно суровых условиях, и этому в традиционной Корее, жившей по конфуцианским принципам, придавали особое символическое значение.
Розовые цветы сливы олицетворяли собой образ неподкупного и преданного государю конфуцианского мудреца, который превозмогая пороки и несправедливость, царящие в обществе, стремится привнести в него какую-то гармонию. Настолько важным символом была цветущая слива, что рассказывают, будто последними словами известного конфуцианского деятеля эпохи Чосон Ли Хвана, сказанными им перед смертью своим родственникам, была просьба полить сливовое дерево. Но, кроме того, что цветы сливы богаты на разнообразную символику, они еще и просто красивы, к тому же обладают очень приятным ароматом. И вот, чтобы в этом убедиться мы отправимся с вами в одну из долин горного массива Чирисан, в уезд Санчхон-гун провинции Кёнсан-намдо, то есть в те в места, где воздух уже наполняется ароматом цветущей сливы.
[RoyalSlider Error] There was a problem with request. Please check Flickr settings and try again.
Деревенька Улли расположилась на самом дне долины, окруженной горами массива Чирисан. Рассказывают, что когда-то здесь стоял большой буддийский монастырь под названием Тансокса. Хотя сейчас от него мало что осталось, но когда-то здесь, говорят, было воспитано немало известных священников. Монастырь сгорел в 1597 году во время корейско-японской войны. О его существовании напоминает теперь только каменная пагода и еще одно каменное сооружение, которое использовалось когда-то в качестве стойки для буддийских флагов. Г-н Чо Чжон Мён, работающий в деревня Улли экскурсоводом, рассказывает:
«Одного взгляда на эти места недостаточно, чтобы оценить былые размеры этого монастыря. Но вот примерно в километре от деревни, где стоит трехъярусная пагода на скале высечена надпись «Кванчжеаммун», то есть «Ворота у скалы Кванчже». И при этом существует легенда, которая гласит, что в стародавние времена один человек решил навестить монастырь и вошел в него через ворота Кванчжеаммун. У входа, перед воротами, он оставил свои соломенные башмаки. Рассказывают, что, когда он обошел весь монастырь и вышел через те же ворота, в которые вошел, он увидел, что его башмаки сгнили».
Интересную историю рассказал нам экскурсовод. Если башмаки сгнили, означает ли это, что монастырь был таким большим, что на то, чтобы его обойти, ушел не один день? Или тот человек просто позабыл обо всем и не заметил, сколько времени утекло с тех пор, как он оказался в монастыре? Заблудился во времени? В принципе, это немудрено, если учесть, что эти места, окруженные горами, вполне напоминают некий сказочный «затерянный мир»… Каменная пагода, сохранившаяся с тех давних времен, когда монастырь еще функционировал, красуется посреди сосновой рощи на фоне горы Тансоксан. А позади пагоды стоит очень старое сливовое дерево, которому, как говорят, уже 600 с лишним лет.
«Посмотрите, как интересно. Деревья сливы не бывают очень высокими. Их макушка обычно подсыхает, а новые почки распускаются на ответвлениях от главного ствола. Цветы очень красивые. Они и не белые, и не красные. А всех оттенков розового. Рассказывают, что это дерево было посажено высокопоставленным правительственным чиновником государства Корё по имени Кан Хве Бэк. И у дерева есть имя – мы его зовем «Чонданмэ». Так называлась должность в правительстве, которую занимал Кан Хве Бэк».
Должность Кан Хве Бэка по нынешним временам примерно соответствовало министерскому рангу. И тут надо понимать, что в конфуцианской Корее министр имел примерно такой же статус как, например, христианский святой в какой-нибудь европейской стране. И дела рук министра – как, например, посаженное дерево – становились и оставались достопримечательностью, около которой полагается умиленно вздыхать и предаваться возвышенным размышлениям. И до сих пор, как мы видим вздыхают, хотя в нынешнее времена зарождению в душе зрителей возвышенных чувств способствует, наверное, не столько благоговение перед трудами средневекового министра, сколько само дерево, которое из года в год, столетие за столетием продолжает радовать нас своим изумительным весенним нарядом. Есть повод задуматься о вечном. Посудите сами. Вот возьмем показы мод, вспомните всех этих моделей на подиуме. На них всегда что-то разное надето. От сезона к сезону одежда устаревает, становится немодной, ее сменяет совсем другая, иногда дизайнерам приходится идти на совершенно сумасшедшие ухищрения, выбирать каких-то суперпривлекательных манекенщиц. А тут стоит обычное старое заскорузлое дерево, с подсохшей верхушкой, и вот приходит очередная весна, оно достает всё тот же свой наряд, который оно надевало веками, и решительно все вокруг неизменно радуются и восхищаются. Как будто в первый раз такое видят. Сенсация! А всевозможные модельеры и дизайнеры нервно курят в сторонке, пристыженные, локти кусают. У них так никогда не получится.
Вдыхая аромат цветущей сливы, мы продолжаем свое путешествие по уезду Санчхон-гун и оказываемся в соседней деревне под названием Намса. В ней примерно четыре десятка домов, построенных в традиционном корейском стиле. Небольшая речка огибает эту деревню полумесяцем. А по дороге нам попадаются невысокие каменные изгороди, за которыми растут сливы, выставляя на обозрение свои цветущие ветки. Здесь, в деревне Намса тоже есть свой экскурсовод – местный житель по имени Чон Гу Хва. Он нам и расскажет, чем славен его родной населенный пункт.
«Деревне Намса примерно 700 лет. Первым здесь поселилось семейство Ха из Чинъяна. А потом, примерно через 400 лет, появились и Ли из Сончжу. Сейчас большинство жителей деревни – это как раз Ли из Сончжу. Вон та гора называется Нигусан. А речка называется Сасу. Две горы стоят по обе стороны от деревни, и это считается благоприятным местом для деревни с точки зрения принципов фэн-шуй».
Господин Чон Гу Хва недаром упомянул разные топографические названия. Дело в том, что гора и река, названные им, имеют те же имена, что и гора и река в родных местах самого Конфуция, в Китае. А Конфуция, как вы знаете, в Корее почитали. И вообще китайских классиков. Я знаю, что в России тоже принято было давать названия в честь классиков, причем не только своих, вроде Пушкина или Гоголя, но и иностранных – например, Карла Маркса. Или, к примеру, Розы Люксембург. Вот и в Корее так же.
«Это – старинная усадьба человека по имени Ха Чжып. Он занимал высокую правительственную должность во времена государства Корё. И вот это дерево сливы было посажено Ха Чжыпом собственноручно. Вы видите – дерево такое старое, что главный ствол уже высох и от него вырос новый ствол. От этого у дерева такая интересная форма. Сегодня дождь прошел, и от этого цветки на кончиках веток выглядят еще красивее».
«Если бы слива цвела летом, ее бы никто так не любил. Вся ценность ее цветков в том, что они появляются сразу после зимних морозов, преодолевая холод и ветер. Даже если снег пойдет, дерево всё равно цветет и дарит нам свой удивительный аромат. И можно сказать, что даже не сами цветы, а этот аромат имеет особое значение, потому что он словно пробуждает сознание людей, подает сигнал о начале весны, когда по всё вокруг еще холодно и серо».
Недалеко от деревни Намса есть местечко под названием Токсан, и оно известно тем, что в 16 веке там жил конфуцианский мудрец по имени Чо Сик. Он считался одним из крупнейших специалистов своего времени в области китайской классики, но большой славы, в отличие от других своих коллег, не сыскал – и всё оттого, что он отказывался работать на государственной службе. То есть не пошел в министры. Можно сказать, диссидент. Подобно какому-нибудь буддийскому монаху, Чо Сик удалился от суетного мира в горы Чирисан и вместо службы Родине сосредоточился на своих ученых исследованиях. Когда ему уже перевалило за 60, он построил в Токсане библиотеку и назвал ее Сончхончжэ. Она служила школой, в которой Чо Сик нес свет истинного знания своим ученикам. Там же, в Сончхончжэ, Чо Сик и жил до самой своей смерти в почтенном возрасте 72 лет.
«Прямо напротив Санчхончжэ течет речка Точкхон. С правой стороны виднеется одна из вершин Чирисана – пик Чхонванбон. Название «Санчхончжэ» буквально значит «небо внутри горы». На самом деле оно означает, что человек должен усердно учиться и работать, и тогда он прославится своими достижениями. Другими словами, надо проявить упорство, настойчивость для того, чтобы стать настоящим специалистом и смочь применить свои идеи на практике. Ученый должен использовать свои знания так, чтобы они оказались полезны людям. В этом небольшом уединенном доме Чо Сик лелеял мечту о том, чтобы внести свой вклад в общественную жизнь».
Сегодня мы с вами побывали в провинции Кёнсан-намдо, в уезд Санчхон-гун, что в горах Чирисан, повидали цветущие там сливы и услышали истории, которые с этими славными деревьями связаны.
